Сайт психолога и телесного терапевта
Ольги Афраймович
+7 984 2731920 Иркутск

Главная    
Новости    
Консультации    
Направления    
Тренинги    
Статьи    
Отзывы    
Ссылки    

  Сценарии беспомощности  

По результатам исследования 2009 г.

В моем исследовании, направленном на пересмотр теории выученной беспомощности через призму теории поля и поиск новых методов в исследовании данного феномена, было показано, что беспомощное поведение как полезависимое связано с определенными сценариями сопротивления. Оно является следствием нарушения творческого приспособления личности к окружающей среде, неразрешенных внутренних конфликтов и отказа от собственных потребностей. В результате анализа материалов тестирования, включающих материалы проективных тестов, было выделено четыре стандартных сценария беспомощного поведения, связанные с конкретными способами блокирования потребностей. Все эти сценарии имеют свойственный им вектор, достаточно ясно показывающий направление и способ удаления от осознания и удовлетворения потребностей, а также основные причины отказа от цели и от преодоления препятствий. Каждому сценарию соответствует свой вид сопротивления удовлетворению потребностей (ретрофлексия, интроекция, конфлуэнция, проекция), становящийся основным и являющийся следствием непродуктивного разрешения личностью внутреннего конфликта.

1. Первый сценарий можно обозначить как «разочарование». Он возникает как следствие убежденности индивида в несоответствии своего внутреннего мира и мира окружающего, в невозможности воплощения своих целей и желаний в противостоящей ему среде, не принимающей его ценностей и прав. Такой человек чувствует себя беспомощным в мире, где «от него ничего не зависит».

Как правило, этот сценарий развивается у людей творческого и интеллектуального склада, ранимых и восприимчивых, которым свойственно нестандартное мышление. Негативный опыт столкновения с окружающим миром и непродуктивное разрешение конфликта между потребностями такого человека и требованиями среды накладывают определенный отпечаток на его деятельность: творческие способности ищут выход в узком направлении, разрешенном, допустимом, доступном – но никак не задействуются в разрешении конфликта и достижении личных целей. Человек отдаляется от окружающего мира – такого враждебного, такого непонимающего. Самооценка его полна противоречий: он, безусловно, не потерял интереса к себе, может адекватно оценивать свои способности и результаты своих действий – но утратил надежду на полноценную реализацию, воплощение своих идей, на одобрение и принятие окружающими.

Он сам создает для себя особый мир, в котором возможно быть самим собой, в котором его потребности могут найти воплощение в образах и в который может быть допущен не каждый. Основным сопротивлением становится ретрофлексия – теперь он сам себе друг и собеседник, прокурор и адвокат, родитель и ребенок, враг и спаситель, творец и разрушитель, поэт и читатель, похвала и наказание. Он больше ничего не ждет снаружи, по крайней мере, он в этом убежден. По другую сторону барьера он – обычный человек, исполняющий свои обязанности и мужественно переносящий «бессмысленность существования». Он «замерзающий часовой на посту», «паж, мечтающий стать пешкой», «пуголозаменитель, охраняющий колхозную брюкву». Он привыкает жить в состоянии тяжелой депрессии, в нескончаемом напряжении, возникающем между двумя мирами, и неизвестно, какой из миров предъявляет к нему большие требования. Он прекрасно осознает свое положение. Он изолирует свой мир, потому что лучшее, что он может – это сохранить его от разрушения «внешними силами». Он хочет сохранить свои крылья. Он создает своему страданию, мужеству и терпению оправдания и основания и дает им образное воплощение в своем внутреннем мире. Это бунтарь, наказанный богами Сизиф, который никогда не оставит свой камень – и само мужество которого является вызовом «наказанию». И хорошо, если этому вызову будет всегда противостоять вызов противостоящей реальности – иначе Сизиф станет Мартином Иденом, готовым уничтожить себя вместе со своим миром, лишь бы не дать его использовать в целях недостойных, не соответствующих его этическим и эстетическим представлениям, его внутренним законам.

Его страх перед внешним миром похож на «клаустрофобию» – контакт с ним ведет, по его ощущению, в «ловушку, в которой нет воздуха». Непреодолимость препятствий видится ему как «альтернативная чёрная (пожарная) лестница, где тоже есть квартиры, но оттуда нет выхода».

2. Второй сценарий можно обозначить как «ответственность». Это уже не Сизиф, а Атлант, приносящий в жертву свою жизнь со всеми ее желаниями, потому что «без него все рухнет». Основной вектор сопротивления – интроекция. Если предыдущий сценарий противопоставляет человека окружающей среде, то этот – является результатом скрупулезного следования ее устоявшимся ценностям, нормам и традициям. Человек этого типа сам становится хранителем и ревностным защитником норм и правил. Он убежден, что без его непосредственного участия все развалится – и стоит ему отвлечься на свои нужды, как все окажется в руках недобросовестных, ленивых и равнодушных. Это лидер и организатор, предъявляющий повышенные требования к себе и другим, желающий признания и послушания.

На пути к осуществлению личных целей скорее всего окажутся нужды тех, за кого он отвечает – ведь он может нанести им непоправимый ущерб, за что он заранее испытывает чувство вины. Его непреодолимые ситуации «похожи на клетку. Ты всё видишь, что происходит, но ничего не можешь с этим сделать. Дверца клетки открыта, но прямо перед ней сидит маленький беззащитный и даже любимый зверёк, который при попытки открыть клетку, может оказаться раздавлен». Порой ему кажется, что его «крылья сломаны, причём сломаны так давно, что даже трудно вспомнить о том, как это – летать». Его напряжение порой не меньшее, чем у представителей предыдущей группы, но он сделает все возможное, чтобы заглушить «внутренний крик» и погрузиться в выполнение своего долга, в котором он всегда найдет спасение и оправдание. Он выстраивает невидимый барьер между собой и окружающими, о котором порой не подозревает он сам, и в одиночестве страдает от непонимания.

Менее всего представителей этой группы можно заподозрить в беспомощности, ведь на первый взгляд они активны, находчивы и упорны, когда выполняют «то, что должно» – тем не менее, при ближайшем рассмотрении они оказываются гораздо более фрустрированными, чем представители остальных групп. Огромная удача, если их творческие и интеллектуальные интересы окажутся в соответствии с их же представлением о Долге (например, у научных работников), в этом случае их стремление к самореализации в избранной области деятельности не знает границ и преодолевает любые препятствия. Но это происходит редко, и чаще всего их желания и потребности, их спонтанность, творческие устремления и возможности самореализации остаются за бортом – а их активность зачастую оказывается компенсацией и защитой от отчаяния. Они нередко чувствуют себя беспомощными, но вряд ли позволят себе в этом признаться. Они готовы защищать свою самооценку от любых нападений изнутри и снаружи, но она нуждается в поддержке и одобрении со стороны. Они как можно дольше скрывают свое плохое самочувствие и безнадежность даже от самих себя, чувствуя себя обязанными сохранять бодрость, активность, оптимизм и хорошее настроение.

3. Третий сценарий был назван «беззаботность». Принадлежность к нему в разной степени проявляет около половины участников эксперимента. И это не удивительно – желание защититься любой ценой от чувства беспомощности проще всего разрешается игнорированием негативных эмоций, инфантильным (неосознанным, ригидным) возвращением в состояние детской беззаботности. Реакция такого человека на препятствия на пути к цели чаще всего выражается словами «нет – и не надо, нас и тут неплохо кормят». Он любит говорить с очаровательной улыбкой: «Будем решать проблемы по мере их возникновения,» – но наблюдателю будет ясно, что проблемы никто решать не собирается. Борьба, преодоление, достижение и связанные с ними эмоции представляются ему слишком тяжелой платой за достижение цели. Основной вектор сопротивления – конфлуэнция (слияние). Он противоположен вектору группы «разочарованных», так как исключает осознавание своих переживаний. Гораздо проще «слиться» со средой, увлечься тем, что происходит сейчас, отождествиться на время с переживаниями других людей. Он весел, открыт, готов к приключениям. Благодаря способности к «слиянию» его харизма делает его непревзойденным собеседником, рассказчиком, центром компании. «Беззаботный» играет, но его игра всегда имеет четкие границы, за которые он не перейдет, так как это угрожает сохранению беззаботности. Он не противостоит среде и совершенно не озабочен следованием ее нормам – он просто «сливается» с ней, как некоторые звери сливаются с природой, меняя цвет шкурки в зависимости от изменений в окружающем мире.

Как и в первой группе, среди «беззаботных» встречаются люди с развитыми творческими способностями – чаще всего актеры, музыканты, художники. Но здесь их способности в большей мере беспорядочно распыляются, не находя воплощения, которое требует чрезмерных (в данном случае) усилий, что, как уже было замечено, не привлекает представителя данной группы. Их активность не направлена на достижение конкретных целей. Они склонны к «размышлениям о жизни», но не приходят к определенным выводам, а их мнения меняются в зависимости от ситуации и настроения. За их историями порой бывает сложно уследить – сюжетная линия в самом начале начинает рассыпаться на несколько невнятных отвлечений, фантазий, подробностей, не ведущих к общему выводу или хотя бы ощущению. Складывается впечатление, что эти «дорожки» никуда не ведут.

Развитая способность к эмпатии может сделать человека «заложником ситуации» при смешения этого сценария с предыдущим («ответственность»), когда при каждом требовании окружающих о «сопереживании» он «чувствует себя беспомощным оттого, что понимает и чувствует каждого напротив»: «Я теряюсь, когда надо показывать то, что надо мне – ибо часто нет моей точки зрения. Я чувствую и понимаю все то, что движет человеком ‛напротив‛ - все его тревоги и трудности, искренне поддаюсь ‛его правде‛ и поэтому остаюсь обманутым, ‛кинутым‛ и ‛заложником ситуации‛, т.к. часто (всегда) полностью оправдываю собеседника…» При смешении этого сценария со следующим («зависимость») беспомощность может проявиться ярче. Если представителям первых двух групп может казаться, что «их крылья сломаны», то у беспомощного представителя данной группы есть ощущение, что «родившись с крыльями, он никогда не умел летать». Его «крылья слабы, они не могут поднять вес». «Летать по-настоящему – было его скромной мечтой. Не такой, из-за невозможности сбыться которой он стал бы убиваться, но иногда ему становилось нестерпимо печально, что он никогда не сможет парить над землей как птица или воздушный змей». Он почти не подозревает, что его крылья слабы только потому, что он никогда ими не пользовался…

4. Четвертый сценарий был назван «зависимость». Он противоположен второму («ответственность») и дополняет его – в его основе лежит ожидание спасения извне, от кого-то, кто сможет взять ответственность за неразрешимые проблемы «зависимого». Основной вектор сопротивления – проекция. Свою силу, свои способности, свою смелость и мужество такой человек проецирует на неведомого «спасителя». Представители данной группы ярче всего демонстрируют беспомощность на внешнем плане: их беспомощное поведение само по себе является способом достижения внимания и заботы извне. В их историях спасение всегда приходит от кого-то другого – более сильного, более знающего, более опытного, более приспособленного, более «крылатого». Они прекрасные исполнители, нуждающиеся в направлении и руководстве. Они могут не осознавать в полной мере своих способностей и, даже обладая гениальностью, будут считать себя обычными людьми и пребывать в инертном состоянии до очередного толчка со стороны. Получив такой толчок, они «идут по прямой» – насколько хватит энергии толчка. Складывается впечатление, что они не только не знают, чего хотят, но хотели бы сохранить это неведение как основу своего иллюзорного спокойствия. Но это спокойствие может быть в любой момент разрушено утратой значимых лиц или группы.

Как и «ответственный», «зависимый» чтит нормы и правила (групповые), но не из-за своих убеждений, а из страха, что нарушение правил повлечет за собой потерю одобрения. Этот сценарий очень часто бывает совмещен с предыдущим («беззаботность») – тогда «зависимый» склонен совершенно сливаться с потребностями и убеждениями значимых лиц, он становится их «тенью» и не всегда способен различить, откуда приходят его мысли, чувства и желания. Его самооценка зависит от положения в группе.

«Ответственный» и «зависимый», как правило, в одной связке – они будто созданы друг для друга, как «собака сверху» и «собака снизу», как «родитель» и «ребенок», их взаимоотношения хорошо описаны Перлзом, Берном, Хорни. Автору же данной работы представляется, что это лишь одна плоскость (манипулятивная), формирующая противоположности в конкретных сценариях, но не описывающая всех причин беспомощного поведения. Именно наличие другой пары векторов («разочарования» и «беззаботности») делает картину более объемной и позволяет более точно увидеть причину образованных сценариев сопротивления:

Эти четыре сценария чаще встречаются не в чистом виде, а с различным уклоном вектора в соседнюю область: «ответственный» может быть «разочарованным» или напротив, стремиться к слиянию с теми, за кого отвечает; «беззаботный» и «разочарованный» могут проявлять достаточно высокий уровень ответственности или находиться в полной зависимости и т. д. Горизонталь – плоскость манипуляций, связанная с проявлениями активности, с отношениями, с основными способами взаимодействия с внешним миром, вертикаль – плоскость самовыражения, связанная с абстрактным мышлением, с творческими способностями, с проявлениями воображения, эмпатии, восприимчивости. Отдаленность вектора от осознания потребностей личности соответствует степени проявленности признаков беспомощности.

Все мы запутались в своей собственной паутине.

Е. Шварц "Дракон"

  Главная     Новости     Консультации     Направления     Тренинги     Статьи     Отзывы     Ссылки